МИКРОЭПИСТОЛЯРИЙ

Музыка, машины, сигареты, пиво, собаки и телевизор:





Раньше мы считали альбомы по номерам, отдавали месячную зарплату за
виниловый диск у барыг на углах магазинов грамзаписи.

Мы знали составы групп по именам и знали их дни рождения.

Мы знали их привычки и марки машин.

Мы закатывали диски и кассеты до дыр.

Всё это смыло терабитным цунами файлов музыки в сети.

И всё то не то, и играют не так.



Волга звучало. На Волгу смотрели. Тем кто на Волге тем завидовали. А так же
тем кто был на Москвичах и Жугулях.

И Запорожец был не роскошь, а средство передвижения.

Их любили , оберегали, чинили, сами красили, берегли.

Когда уходили домой снимали аккумуляторы и щетки стеклоочистителей.

Метили лобовые стекла и колеса своей маркировкой.

Знали устройство двигателя как автомат Калашникова, и сами, с завязанными
глазами.

Кайьены, Поршаки, Джитиешки, Феррари, Ламборгини, Альфа-Ромеро и Хаммеры с
ревом ворвались и растворили ветром ту самую атмосферу, когда машина была
другом.





Была Ватра. Это были овальные сигареты. Были Любительские папиросы. Розовая
пачка.

Были папиросы Север. По десять штук в пачке. Тушка. Стюардесса и Опал.

Кто то БТ. А еще были Новость и сигареты Друг.

Когда их не было покупали Беломор.

Но пришли Мальборо, Честер и ЛД.

Слим, Ментол, Суперслим и 100's

Выпустили дым и мы потеряли не нашли тех наших из табачного киоска, и даже
успели забыть.





Раньше пиво было Жигулевским, Бархатным и Ячменным Колос.

Продавалось на вынос, ждали отстоя пены и говорили что людей губит не пиво,
а губит людей вода.

Искали горящие фонари пивнушек и по десять человек, груженные канистрами
ехали на мотоцикле Урал брать эти точки на абортаж.

Нам отпор давали душманы, но мы прорывались с боями до амбразуры, плюща
десятилитровые канистры до трех литров.

Потом пришли Старопрамен, Козел и Будвайзер и разучили нас сдувать пену с
пивной кружки.





Колли и болонки. Ризеншнауцеры и терьеры. Очень много боксеров.

Они были не агрессивные. Они были добрые. Любили догов и овчарок.

Но пришли ротвеллеры и бультерьеры.

И команда < Взять! > стала другой. И по смыслу и по произношению.





Телевизионных программ было три. И не было пультов.

Чтобы переключить канал, вставили и шли к телевизору и щелкали крутилкой.

Иногда стучали по телевизору, и самое странное - это помогало.

И поэт Иванов и Хазанов были черно-белые.

И на телевизорах спали коты и кошки, потому что радиолампы выделяли тепло.

Но они перегорели и наступила тишина.





И как то быстро изменился мир. Почти все изменилось.

Всё ушло. К чему привыкли и что было привычным.

Даже мы сами. Внутри и снаружи.

Просто так случилось.

Хотя где то мы немного остались прежние - немного не понимаем, этот нынешний
мир, который стал другим пока кто то менял лампы в старом черно-белом
телевизоре.

Оригинал